Воображение рисовало страшные картины запустения, ориентируясь на сюжеты российского телевидения. Но по мере приближения к Иванковскому району становилось понятно, что наши торфяники горят не так сильно. Мы пытались уловить запах гари всю дорогу, но до самого села так ничего сильного и не почувствовали. Это казалось чудом: выезжали из задымленного Киева в сторону горящих торфяников, а воздух становился все чище.
Чтобы заехать в Леоновку, нужно свернуть с главной трассы и проехать мимо множества маленьких сел. Дорога петляет змеей среди ветхих домиков, старушки прилежно несут свою вахту на скамейках, путь переходит сонное от зноя коровье стадо.
О том, что мы на месте, говорит знак «Леоновка», закрепленный на дереве. Дома сначала тянутся по одной только левой стороне дороги, справа – лес. Затем среди деревьев появляется аккуратный домик лесничего. Дорогу к месту пожара спрашиваем у местных. Бабушка фотографироваться и говорить «на диктофон» не хочет, но с удовольствием подсказывает: «Налево за магазином поверните, и там уже по полю…». Жалуется на утренний смог и запах гари, на больное сердце.
Свернули на поле, но дыма не видно все равно. По еле различимой в траве колее трясемся вдоль небольшой речушки. На переправе снова тормозим, чтобы спросить дорогу у рыбака.
- Торф тут горит каждый год, и каждый год одно и то же. Года два назад ужас что было – огонь почти к домам подобрался. А сейчас еще мало горит, по утрам только воняет сильно, а так ничего, - рассказывает рыбак Василий Дручинин. Сам он уже на пенсии, а дети живут в Киеве, на Троещине. Он за них волнуется, спрашивает, откуда в столице столько дыма-то? В ответ только плечами пожимаем.
В глубине поля – одинокая пожарная машина. Спасатели МЧС тянут рукав в сторону выгоревшего терракотового пятна размером в баскетбольное поле, которое уже подобралось вплотную к лесу. Это и есть истлевший торф. Руководит процессом тушения старший лейтенант Роман Василенко.
- Первым делом отсекли горящий торф от леса, три дня заливаем, и еще один будем. Днем работаем, а на ночь едем обратно в часть, - поясняет спасатель.
Пятна горящего торфа ищут при помощи вертолетов. Затем на место высылают бригаду МЧС. Одна красная машина вмещает в себя 2,4 тонны воды. В этот раз ребятам повезло – рядом с местом возгорания есть речка, где можно набрать воды. За день машина делает больше десяти ходок туда-обратно, то есть торф уже «выпил» не менее 72 тонн жидкости. Но торфяник потушить не так просто, ведь это рыхлая губчатая мешанина из отмерших корешков, растений и земли. Он как живой: дышит, тлеет, и гореть может даже глубоко под землей.
Вода под напором врывается в красноватый торфяной пепел и превращает его в черную болотистую жижу. Спасатели работают в грубых кожаных армейских ботинках и плотной спецодежде. Это спасает от грязи, но не от жары.
На обратном пути заглядываем к лесничему Ивану Осипенко. Он одет «в рабочее»: кепка, рубаха нараспашку, истертые перепачканные штаны. И это на фоне сияющего новизной здания лесничества и чистенькой корейской Hyundai. «Кто виноват? Люди виноваты! Там речка, кто-то шел, окурок бросил – и загорелось. А бывает, что едет трактор по полю, а из него искра бьет… Я таких трактористов, извините за выражение…», – беззлобно ругается Иван Осипенко и машет рукой. Торфяник в Леоновке для него – старый знакомый. Торф там загорелся еще в июле, но его быстро затушили. А в начале августа очаг снова «проснулся». Гарантии, что такого не случится в третий раз – никакой.
/>фОТО МАКСА ЛЕВИНА
_