Роупджампинг (англ. ropejumping) — это направление экстремальной активности, заключающееся в прыжке и дальнейшем свободном падении (полете вниз) с высокого объекта. При этом для остановки падения используется амортизирующая система альпинистских веревок и снаряжения. В полёте можно выполнять акробатические трюки и элементы.
То, что Ден Осман (Dan Osman) нашёл свою погибель именно в спорте, называемом «свободное падение», можно называть просто неизбежностью. Но были ли его прыжки и печальная смерть оправданы, как считает сам Осман? Или это были просто экстремальные необдуманные поступки?
После того, как целый день моросил дождь, на Йосемит (Yosemite) опустились сумерки. Внизу в долине были видны блики передних фар машины, когда Ден Осман взял сотовый телефон и позвонил друзьям Джиму Фритшу и Френку Гембли. «Всё готово», - сказал он. – Почему вы не приехали? Ребята, вы просто должны это сделать». «Сильная буря!» - ответили они ему. Дороги из долины Сквоу были завалены снегом и поэтому закрыты. Они хотели быть там, планировали совершить пятичасовую поездку на юг, чтобы посмотреть как их друг выполнит самый длинный и опасный прыжок. Оба были опытными джамперами. Гембли также занимался парашютным спортом (base) и совершил сотни прыжков с мостов, высотных зданий, скал и вышек – с любых возвышенных мест, возле которых находится пригодная для приземления площадка. Козырем Фритша были прыжки с банджи. Но запланированный Османом прыжок нельзя было назвать обычным. Дено, как они его называли, собирался прыгнуть с опоры скалы, называемой Наклонная башня, и пролететь 1100 футов (335 метров), будучи привязанным только альпинистской веревкой; он планировал остановится на высоте 150 футов (45 метров) от поля, которое находилось у подножья скалы.
Гембли и Фритш позвонили Осману перед прыжком и послушали его отсчёт; потом по интервалам между завыванием ветра в телефонной трубке представили, как быстро будет происходить приближение к земле, поскольку оба уже много раз прыгали на верёвках Османа. Он использовал уникальную систему верёвок, карабинов и крюков тысячу раз и уже знал что и где нужно проверить, чтобы быть уверенным в готовности снаряжения перед прыжком. Но как бы там ни было, в этот холодный ноябрьский вечер казалось, что он спешил. Ден дважды прерывал отсчёт, после чего всё-таки прыгнул с выступа опоры, с которого никогда до этого не прыгал. На протяжении около 12 секунд, что было максимальным временем для такого прыжка, в телефонной трубке слышался свист ветра. После этого телефон замолчал.
Гембли подумал, что в этом нет ничего странного. Он представил, как телефон вырубился от толчка натянутой веревки после того, как Дено прыгнул, а потом подскочил и раскачался у подножья горы, пребыва в чрезвычайном восхищении. Гембли перезвонил, но попал в голосовую почту. «Это было круто! – сказал он. – Мы уже едем. Перезвони и расскажи как всё прошло».
В свои 35 Ден Осман прошел долгий путь до того, как стать известным в мире экстремалов. Около 10 лет его фишкой были прыжки, похожие на прыжок с Наклонной башни: прыжки с одной верёвкой с мостов или скал, которые Осман совершал для видеосъёмок или ради денег, а зачастую и просто ради самого процесса. Хотя я не был с ним знаком лично, но читал про него и видел фото в журналах – длинные чёрные волосы, атлетическое телосложение рассекает небо. Несколько раз сорвавшись на страховочной веревке я считал, что прыжки Османа в бездну были необдуманными и обреченными на неудачу. Моё мнение изменил один журнал, где в январе 1996 была опубликована маленькая, но довольно критическая статья про Османа под названием «Действительно тихий глупец».
Не удивительно, что свою карьеру Осман начал как скалолаз. Его первым пристанищем была Пещерная гора, тыльная сторона туннеля возле южного берега озера Тахо, где он провел много лет, покоряя труднодоступные маршруты, которые так и манили его к себе. После окончания университета, он обосновался на несколько лет в Йосемите, где с головой окунулся в мир искателей приключений, которые проводят все дни в горах, ночуют в грязных ночлежках, всё время испытывают недостаток в еде, неделями не моются, зарабатывают ровно столько, сколько нужно для того чтобы удержатся в этом спорте, не пользуются телефоном и электронной почтой и всячески избегают общепринятого уклада жизни. В середине 1980-х он вернулся в Тахо и продолжил своё путешествие: он лазил по горам и время от времени работал над усовершенствованием снаряжения; его подружка родила от него ребёнка, после чего они разошлись. Когда он приезжал на встречи с опозданием на несколько часов или даже дней, его друзья в шутку говорили, что у Дено свой отсчёт времени. Прозвище «рассеянный Дено», которое дала ему мама еще в детстве, давало о себе знать в виде неоплаченных штрафов, незарегистрированных средствах передвижения и неудавшемся ремонте его шумной квартиры, хотя он и был талантливым плотником.
«Меня очень огорчало, что он не заботится о всем этом,» - говорит его отец Лес Осман, американец японского происхождения, полицейский в отставке. «В конце концов, я ему сказал, что не собираюсь вытаскивать его из тюрьмы из-за неоплаченных штрафов. Но у Дена никогда не было много денег; за свой риск он получал слишком мало. Обычно он получал столько, сколько ему хватало для содержания дочери Эммы и оплаты счетов, включая медицинские расходы. Такие вещи как штраф за нарушение правил дорожного движения стояли на последнем месте».
Вытаскивать его из передряг приходилось друзьям, большинство из которых были такими же заядлыми скалолазами как и сам Осман; остальные же адаптировались к взрослой жизни, но тем не менее были очарованы неизменным добродушием Дена.
«Искренняя доброта Османа могла загладить даже самые острые конфликты», - говорит Роджер Рогальский, скалолаз и хирург-ортопед, который был доктором Османа. «У него конечно же были свои тараканы в голове, но я не могу сказать про него конкретно ничего плохого».
К концу 1980-х Осман уже стал известным как заядлый скалолаз, совершающий свои восхождения в одиночку без страховки. Рогальский, который лечил его чаще всего от несерьезных повреждений (сломанных ребер и лодышек), часто давал отсрочку на оплату лечения, на что Осман отвечал подарками в виде пиджака или пары туфель, полученных от спонсоров. Но интерес Османа к спорту только возрастал.
В 1989, работая с веревкой для совершения восхождения на Пещерную гору высотой 5130 футов (1564 метра), которую он называл призрачным повелителем, Осман срывался 50 раз, пытаясь вбить крюк над коварным выступом. Впоследствии он понял, что ему больше нравится падать, чем взбираться.
«Я не знаю почему, - говорит Рогальский. – Может потому, что несколько французов на его глазах покорили 5140-футовый маршрут, для покорения которого Ден потратил целый год. Через некоторое время он забросил скалолазание и всё больше увлёкся прыжками. Большинство думали, что это безумство – доверять жизнь верёвке, но он был очень страстным человеком, и когда его страсть к горам остыла, надо было её чем-то заменить. И конечно же не игрой в шашки».
Сначала он прыгал с маленькой высоты – высоты возможных срывов при восхождении. Позже, когда высота становилась все больше, а он уверенно разбирался в снаряжении, Осман приступил к созданию сложной системы верёвок, которая позволила бы ему прыгать с такой высоты, с которой ещё никто не прыгал. В Йосемите, и не только, он собирал группы скалолазов, для усовершенствования «нового спорта», так называемого «бросания тела» или «контролированного свободного падения».
«Когда я наконец-то попробовал, то просто остолбенел, - говорит Гембли (28 лет). – Это не было похоже на прыжки с парашютом, где земля очень далеко, или на прыжки с банджи, где ты замедляешься задолго до того, как достигнешь земли. По системе Дено ты настолько приближаешься к земле, что становится просто страшно. Скорость падения была очень велика, поскольку не было никаких ограничений, например как при обычных прыжках. Абсолютно никакого».
И если бы потребовалось доказательство того, что Осман не терпел ошибок в своем деле, то стоило бы вспомнить прыжок с моста Юта в 1994. Бобби Гарвер, скалолаз с 25 летним стажем использовал новую комбинацию верёвок для 250-футового падения. Страховочная верёвка растягивается при падении, поэтому Осман всегда опробовал новые верёвки, совершая невысокие прыжки, чтобы определить их максимальную длину. Но Гарвер этого не сделал, хотя эта процедура и входила в подробные инструкции, которые дал ему Осман. При прыжке непроверенная верёвка слишком растянулась и Гарвер разбился о скалу. Говорили, что в смерти Гарвера виноват Осман, но последний продолжал заниматься этим занятием и агитировать друзей».
«Он хотел, чтобы я прыгнул, но я не решился, - говорит скалолаз Рон Каук. – Я был очень напуган, это чертовски страшно. Спрыгнуть со скалы оказалось для меня невозможным».
В ясный зимний день недалеко от йосемитского лагеря Каук взбирался как паук на огромный утёс. Мы были вне поля зрения, если смотреть на долину с гранитной стены Наклонной башни, которая возвышается на 1300 футов за туманным водопадом Бридельвайль.
Каук (41 год) уже долго жил в долине и был одним из лучших скалолазов; к тому же мы знали друг друга с того времени, когда я только начинал увлекаться этим видом спорта. Я бы никогда не совершил бы свои первые прыжки, если бы он не кивал головой в знак понимания каждый раз, когда я говорил о том необычайном страхе, который испытываешь от того, что зависишь не от своих рук или ног, а от снаряжения. «Дено знает, что делает больше, чем кто-либо другой. – говорит он. – Но мне не нравилось то, что кто-то неопытный тоже может прыгать. Так я думал, когда Джон Бахар начал совершать сольные прыжки в 80-х. Я думал, что скалолазанье развивается в неправильном направлении».
Дин Поттер, скалолаз с 26 летним стажем и член команды спасения лагеря «4» работал тогда недалеко от утёса. Поттер помог установить снаряжение на Наклонной башне и прыгнул вместе с Османом с места, называемого Раструмом. «Я совершил всего 1 прыжок, но он мне понравился. Когда я лажу по горам, я всё держу под контролем, а этот прыжок заставил меня задуматься, жив ли я или мертв, чем совсем был выбит из колеи. Но Дено был профи. У него был чётко спланированный план и в утро, когда мы устанавливали всё необходимое для прыжка, он встал очень возбужденным и сказал, что не спал всю ночь, обдумывая прыжок.
Не удивительно, что местные власти Йосемита следили за деятельностью Османа. Много лет назад они запретили бейз джампинг (base jumping) в парах, поэтому действия Османа были нелегальными, и рейнджеры уже подумывали включить его имя в «списки потенциальных клиентов» поисково-спасательных служб. Им надоело, что большинство прыжков Османа были засняты на видео ради прибыли или приключенческих съёмок, а так же были сфотографированы для печатной рекламы. Работа Османа для камер расценивалась как открытое приглашение для каждого подростка, который ищет приключений.
Вскоре я посмотрел видеозапись одного из прыжков, которая прославила Османа. Она называлась «Повелители скал 5» (Masters of Stone 5); и я был просто поражен фразой, которой начинался фильм: «Если вы хотите прожить долгую и счастливую жизнь, не пробуйте повторить то, что увидите в этом фильме».
Это было именно то предупреждение, которое напрочь отпугивает людей вроде меня. Я совершал затяжные прыжки с парашютом, прыгал с банджи, взбирался на крыло биплана, поэтому я считаю, что каждый раз судьба давала мне новый шанс. Но большинство этих трюков я выполнял только один раз, и хотя мне было до чёртиков страшно, ни снаряжение, ни мои ощущения ни разу меня не подвели. Но наблюдая как Ден Осман кувырком спускался с высокого откоса песчаника, потом катался на велосипеде и скейтборде на краю обрыва, я не мог ощущение, что он ходит по лезвию ножа и хочет найти предел, которым скорее всего была смерть. И не имеет значения, на сколько идеально собрана система и как хорошо она испытана, что-то может пойти не так, что-то, что никак не связано с вашими возможностями. На моих глазах Осман летал без парашюта на самолете, на хвосте которого было написано «Экспериментальная модель». В рискованном спорте есть люди, которых так и притягивает это дело, но весьма грустно, что телешоу и коммерческое радио и телевидение делают бизнес на таких захватывающих съемках, и это является доказательством того, что наш аппетит увидеть других людей в ситуациях, где они могут погибнуть или покалечиться, очень велик. И хотя такое поведение часто называют болезнью, я всегда считал, что это своеобразный тип мышления и смерти, безбоязненный взгляд в чёрную пропасть, куда в конце концов все мы упадем. Но чтобы держать нас в напряжении, спортсмены, которые снимаются для таких видео, каждый раз должны доходить до самого края. В 35 лет Осман постал перед выбором: быстрее и ближе подойти к этой невидимой грани жизни и смерти или собрать всё мужество, выйти из игры и решить, чем заниматься всю оставшуюся жизнь. Осман приехал в Йосемит в конце октября с твёрдым намерением совершить прыжок, который побьет все рекорды. С помощью нескольких друзей он установил крюки на Наклонной башне. Снаряжение состояло из 1200 футовой тирошной перекладины и толстой натянутой веревки между башней и меньшей скалой, которую называли Фифи Батрс. Линия прыжка проходила возле стены перекладины башни так, что он должен был упасть далеко от скал. Свой первый прыжок Осман совершил на верёвке длиной 600 футов, через неделю 750, потом 800, 850, 900…
26 октября, когда Осман сказал друзьям, что должен уехать, сел в своё авто и уехал к дочери. Осман очень любил Эмму и беспокоился, что его капризы заставляют её переживать и она ничего не может с этим поделать. Он рассказывал про свои переживания в автобиографической книге Эндрю Тадхантера под названием «Падение призрачного повелителя», опубликованной в 1998 перед прыжком с Наклонной башни. Осман говорил: «Друзей, родных – всех я буду разочаровывать, но не ёё. С ней всё будет ОК, она с этим справится».
Через два дня, когда он вернулся в долину, рейнджеры арестовали его. Этот арест не имел ничего общего с его прыжками; предъявленные ему обвинения скорей всего были связаны с прозвищем рассеянный Дено – количество мелких нарушений росло из-за его хронической рассеянности и невнимательности в повседневной жизни: вождение машины с просрочены лицензией (нарушение федерального закона) и нарушений закона штата за неоплаченные дорожные штрафы. Его продержали в тюрьме Йосемит 14 дней в одиночной камере, а в течении этого срока его друзья и родные собирали деньги и залезли в долги, чтобы уплатить $1500 федерального штрафа и $21000 штатного.
Родственники забрали его назад в Рено, где он провёл некоторое время, с Эммой и своим другом Эриком Перхманом, который предложил отдать под залог дом Османа и посоветовал ему привести в порядок свою жизнь. «Я сказал ему, что он уже достаточно сделал, наверное даже больше, чем следовало б, что никто ещё очень долго не перещеголяет его Я посоветовал ему собрать снаряжение и показать судье, что он настроен серьёзно, что он согласен играть по правилам. И Осман согласился. Он сказал, что я прав, это именно то, что следует сделать, и что этот гордиев узел следует разрубить».
Не смотря на молчаливое согласие Османа, Перман чувствовал, что его друг не успокоится. «После проведённого наедине в заключении времени Осман был очень подавлен, - говорит Периман, - и когда он вернулся в Йосемит и увидел, сколько усилий и изобретательности было потрачено на установку снаряжения…» - Периман замолк.
В среду 18 ноября Осман позвал своего друга Майлса Дэстшера и сказал, что ему нужно съездить в Йосемит, чтобы демонтировать снаряжение, поскольку рейнджеры угрожали его конфисковать. Они выехали вечером и приехали только на следующий день. Но в обед того же дня вместо того, чтобы снять верёвки, которые провисели больше месяца на дожде и снегу, Осман совершил 925 футовый прыжок.
«Я спросил его об этом», - сказал Дэйтер – «Потому что слышал, что мокрая веревка становится менее прочной. Он ответил, что только немного, поскольку такие веревки используют при восхождении на Эверест, и что они были сделаны так, чтобы даже после дождя или мороза оставаться пригодными. Поэтому он прыгнул и всё было ОК. Потом прыгнул и я, и это было клёво. Мы оба были в восторге».
Тем вечером они купили еды в местном магазине и обговаривали с друзьями рекордный прыжок Османа, задуманный на следующий день. Про ремонт верёвок не были ни слова.
В 4.15 дня 23 ноября Дэйтшер прыгнул и опустился на землю. Когда он вернулся на башню в 5.30, то увидел, что Осман спешит сбросить верёвки, чтобы успеть прыгнуть до наступления темноты.
«У меня было какое-то плохое предчувствие, - сказал Дейтшер. – Он прыгал под необычным углом, и это означало, что он должен перепрыгнуть спасательную веревку, которую при такой темноте уже не было видно. Он добавил к веревке ещё 75 футов, что в 3 раза больше, чем он обычно добавлял после первого прыжка. Таким образом, он прыгал с высоты 1000 футов и должен был остановится в 150 футах от земли. Мне это было не по душе, и я постоянно повторял Дено, что мне это не нравится».
Осман заверил, что всё нормально, затем достал телефон, позвонил Фритшу и Гембли и сказал: «Это оно! Я совершу крутой прыжок!» Он положил телефон в карман куртки и начал отсчёт. «Ты держишь?» - спросил он Дэйтшера, который сидел на скале и был готов сбросить смотанную веревку, сразу после того, как Осман прыгнет вниз. «Держу,» - ответил Дейтшер. Осман снова начал отсчёт и снова остановился, взял телефон и спросил: «Ребята, вы что-то сказали?» «Нет, - ответили они, - давай прыгай!» И на этот раз он закончил отсчёт и прыгнул со скалы.
«Я видел как огонёк от его каски исчез в темноте. – говорит Дейтшер. – Прыжок длился около 10 секунд, после чего веревка натянулась. Я слышал этот характерный звук, но она так и не достигла максимального натяжения. Потом я услышал его крик, а затем такой звук, как будто дерево раскололось пополам. И я подумал «О Боже, он врезался в дерево». Я представил Османа висящего на ветке, пораненного, всего в крови. Потом я закричал, но ответа не было. Одна тишина. Тогда я не на шутку разволновался».
Дайтшер спустился к основанию горы как можно быстрее и шел на свет каски через камни и деревья, пока не увидел оборванную веревку, болтающуюся среди ветвей. Потом он заметил Османа, лежавшего абсолютно неподвижно. Он пытался нащупать пульс, но безуспешно; Дайтшер бросился бежать к телефонному автомату, который находился возле церкви, и в панике позвонил Фритшу. «Дено мертв! – закричал он. – Он лежит на земле, я только что его видел. Он мёртв». Фритш и Гембли сказали, что приедут как можно быстрее, после чего Дейтшер позвонил в службу спасения 911, чтобы сообщить о случившемся. После прибытия судмедэксперт и рейнджеры, попытались добраться до места происшествия, но вернулись, поскольку камни на пути были очень скользкими. Спустя несколько минут они позвонили Джину Поттеру из спасательного подразделения попросили найти какой-то лагерь неподалёку, чтобы укрыться от медведей и койотов.
Спустя 3 недели веревка всё так же висела между Наклонной башней и Фифи Батрс, поскольку снаряжения после неудавшегося прыжка было сложно снять. Местные власти участвовали в расследовании, которое продолжалось больше, чем предполагали друзья Османа; и только в декабре они демонтировали снаряжение и послали его на экспертизу в компанию Блек Даймонд Эквипмент (Black Diamond Equipment). Полученные результаты свидетельствовали о том, что причиной неудачи была ошибка самого Османа: он не учёл, что при смене угла прыжка, нагрузка на один из узлов верёвки неимоверно увеличивается. Рейнджеры, которые работают над своим рапортом, до сих пор не подтвердили причину неудачи.
Похоронную процессию провели 28 ноября на Пещерной скале. Пепел Дена Османа развеяли над озером Тахо. На похоронах присутствовало около 200 его друзей, холодным, ветреным и снежным днём. Они пришли, чтобы сказать тёплые слова, положить цветы и организовать фонд памяти его дочери Эммы. Они пришли принять и осознать смерть, которой следовало ожидать при его образе жизни.
Оригнал статьи на: www.away.com
Перевод на русский: Большаков Андрей
То, что Ден Осман (Dan Osman) нашёл свою погибель именно в спорте, называемом «свободное падение», можно называть просто неизбежностью. Но были ли его прыжки и печальная смерть оправданы, как считает сам Осман? Или это были просто экстремальные необдуманные поступки?
После того, как целый день моросил дождь, на Йосемит (Yosemite) опустились сумерки. Внизу в долине были видны блики передних фар машины, когда Ден Осман взял сотовый телефон и позвонил друзьям Джиму Фритшу и Френку Гембли. «Всё готово», - сказал он. – Почему вы не приехали? Ребята, вы просто должны это сделать». «Сильная буря!» - ответили они ему. Дороги из долины Сквоу были завалены снегом и поэтому закрыты. Они хотели быть там, планировали совершить пятичасовую поездку на юг, чтобы посмотреть как их друг выполнит самый длинный и опасный прыжок. Оба были опытными джамперами. Гембли также занимался парашютным спортом (base) и совершил сотни прыжков с мостов, высотных зданий, скал и вышек – с любых возвышенных мест, возле которых находится пригодная для приземления площадка. Козырем Фритша были прыжки с банджи. Но запланированный Османом прыжок нельзя было назвать обычным. Дено, как они его называли, собирался прыгнуть с опоры скалы, называемой Наклонная башня, и пролететь 1100 футов (335 метров), будучи привязанным только альпинистской веревкой; он планировал остановится на высоте 150 футов (45 метров) от поля, которое находилось у подножья скалы.
Гембли и Фритш позвонили Осману перед прыжком и послушали его отсчёт; потом по интервалам между завыванием ветра в телефонной трубке представили, как быстро будет происходить приближение к земле, поскольку оба уже много раз прыгали на верёвках Османа. Он использовал уникальную систему верёвок, карабинов и крюков тысячу раз и уже знал что и где нужно проверить, чтобы быть уверенным в готовности снаряжения перед прыжком. Но как бы там ни было, в этот холодный ноябрьский вечер казалось, что он спешил. Ден дважды прерывал отсчёт, после чего всё-таки прыгнул с выступа опоры, с которого никогда до этого не прыгал. На протяжении около 12 секунд, что было максимальным временем для такого прыжка, в телефонной трубке слышался свист ветра. После этого телефон замолчал.
Гембли подумал, что в этом нет ничего странного. Он представил, как телефон вырубился от толчка натянутой веревки после того, как Дено прыгнул, а потом подскочил и раскачался у подножья горы, пребыва в чрезвычайном восхищении. Гембли перезвонил, но попал в голосовую почту. «Это было круто! – сказал он. – Мы уже едем. Перезвони и расскажи как всё прошло».
В свои 35 Ден Осман прошел долгий путь до того, как стать известным в мире экстремалов. Около 10 лет его фишкой были прыжки, похожие на прыжок с Наклонной башни: прыжки с одной верёвкой с мостов или скал, которые Осман совершал для видеосъёмок или ради денег, а зачастую и просто ради самого процесса. Хотя я не был с ним знаком лично, но читал про него и видел фото в журналах – длинные чёрные волосы, атлетическое телосложение рассекает небо. Несколько раз сорвавшись на страховочной веревке я считал, что прыжки Османа в бездну были необдуманными и обреченными на неудачу. Моё мнение изменил один журнал, где в январе 1996 была опубликована маленькая, но довольно критическая статья про Османа под названием «Действительно тихий глупец».
Не удивительно, что свою карьеру Осман начал как скалолаз. Его первым пристанищем была Пещерная гора, тыльная сторона туннеля возле южного берега озера Тахо, где он провел много лет, покоряя труднодоступные маршруты, которые так и манили его к себе. После окончания университета, он обосновался на несколько лет в Йосемите, где с головой окунулся в мир искателей приключений, которые проводят все дни в горах, ночуют в грязных ночлежках, всё время испытывают недостаток в еде, неделями не моются, зарабатывают ровно столько, сколько нужно для того чтобы удержатся в этом спорте, не пользуются телефоном и электронной почтой и всячески избегают общепринятого уклада жизни. В середине 1980-х он вернулся в Тахо и продолжил своё путешествие: он лазил по горам и время от времени работал над усовершенствованием снаряжения; его подружка родила от него ребёнка, после чего они разошлись. Когда он приезжал на встречи с опозданием на несколько часов или даже дней, его друзья в шутку говорили, что у Дено свой отсчёт времени. Прозвище «рассеянный Дено», которое дала ему мама еще в детстве, давало о себе знать в виде неоплаченных штрафов, незарегистрированных средствах передвижения и неудавшемся ремонте его шумной квартиры, хотя он и был талантливым плотником.
«Меня очень огорчало, что он не заботится о всем этом,» - говорит его отец Лес Осман, американец японского происхождения, полицейский в отставке. «В конце концов, я ему сказал, что не собираюсь вытаскивать его из тюрьмы из-за неоплаченных штрафов. Но у Дена никогда не было много денег; за свой риск он получал слишком мало. Обычно он получал столько, сколько ему хватало для содержания дочери Эммы и оплаты счетов, включая медицинские расходы. Такие вещи как штраф за нарушение правил дорожного движения стояли на последнем месте».
Вытаскивать его из передряг приходилось друзьям, большинство из которых были такими же заядлыми скалолазами как и сам Осман; остальные же адаптировались к взрослой жизни, но тем не менее были очарованы неизменным добродушием Дена.
«Искренняя доброта Османа могла загладить даже самые острые конфликты», - говорит Роджер Рогальский, скалолаз и хирург-ортопед, который был доктором Османа. «У него конечно же были свои тараканы в голове, но я не могу сказать про него конкретно ничего плохого».
К концу 1980-х Осман уже стал известным как заядлый скалолаз, совершающий свои восхождения в одиночку без страховки. Рогальский, который лечил его чаще всего от несерьезных повреждений (сломанных ребер и лодышек), часто давал отсрочку на оплату лечения, на что Осман отвечал подарками в виде пиджака или пары туфель, полученных от спонсоров. Но интерес Османа к спорту только возрастал.
В 1989, работая с веревкой для совершения восхождения на Пещерную гору высотой 5130 футов (1564 метра), которую он называл призрачным повелителем, Осман срывался 50 раз, пытаясь вбить крюк над коварным выступом. Впоследствии он понял, что ему больше нравится падать, чем взбираться.
«Я не знаю почему, - говорит Рогальский. – Может потому, что несколько французов на его глазах покорили 5140-футовый маршрут, для покорения которого Ден потратил целый год. Через некоторое время он забросил скалолазание и всё больше увлёкся прыжками. Большинство думали, что это безумство – доверять жизнь верёвке, но он был очень страстным человеком, и когда его страсть к горам остыла, надо было её чем-то заменить. И конечно же не игрой в шашки».
Сначала он прыгал с маленькой высоты – высоты возможных срывов при восхождении. Позже, когда высота становилась все больше, а он уверенно разбирался в снаряжении, Осман приступил к созданию сложной системы верёвок, которая позволила бы ему прыгать с такой высоты, с которой ещё никто не прыгал. В Йосемите, и не только, он собирал группы скалолазов, для усовершенствования «нового спорта», так называемого «бросания тела» или «контролированного свободного падения».
«Когда я наконец-то попробовал, то просто остолбенел, - говорит Гембли (28 лет). – Это не было похоже на прыжки с парашютом, где земля очень далеко, или на прыжки с банджи, где ты замедляешься задолго до того, как достигнешь земли. По системе Дено ты настолько приближаешься к земле, что становится просто страшно. Скорость падения была очень велика, поскольку не было никаких ограничений, например как при обычных прыжках. Абсолютно никакого».
И если бы потребовалось доказательство того, что Осман не терпел ошибок в своем деле, то стоило бы вспомнить прыжок с моста Юта в 1994. Бобби Гарвер, скалолаз с 25 летним стажем использовал новую комбинацию верёвок для 250-футового падения. Страховочная верёвка растягивается при падении, поэтому Осман всегда опробовал новые верёвки, совершая невысокие прыжки, чтобы определить их максимальную длину. Но Гарвер этого не сделал, хотя эта процедура и входила в подробные инструкции, которые дал ему Осман. При прыжке непроверенная верёвка слишком растянулась и Гарвер разбился о скалу. Говорили, что в смерти Гарвера виноват Осман, но последний продолжал заниматься этим занятием и агитировать друзей».
«Он хотел, чтобы я прыгнул, но я не решился, - говорит скалолаз Рон Каук. – Я был очень напуган, это чертовски страшно. Спрыгнуть со скалы оказалось для меня невозможным».
В ясный зимний день недалеко от йосемитского лагеря Каук взбирался как паук на огромный утёс. Мы были вне поля зрения, если смотреть на долину с гранитной стены Наклонной башни, которая возвышается на 1300 футов за туманным водопадом Бридельвайль.
Каук (41 год) уже долго жил в долине и был одним из лучших скалолазов; к тому же мы знали друг друга с того времени, когда я только начинал увлекаться этим видом спорта. Я бы никогда не совершил бы свои первые прыжки, если бы он не кивал головой в знак понимания каждый раз, когда я говорил о том необычайном страхе, который испытываешь от того, что зависишь не от своих рук или ног, а от снаряжения. «Дено знает, что делает больше, чем кто-либо другой. – говорит он. – Но мне не нравилось то, что кто-то неопытный тоже может прыгать. Так я думал, когда Джон Бахар начал совершать сольные прыжки в 80-х. Я думал, что скалолазанье развивается в неправильном направлении».
Дин Поттер, скалолаз с 26 летним стажем и член команды спасения лагеря «4» работал тогда недалеко от утёса. Поттер помог установить снаряжение на Наклонной башне и прыгнул вместе с Османом с места, называемого Раструмом. «Я совершил всего 1 прыжок, но он мне понравился. Когда я лажу по горам, я всё держу под контролем, а этот прыжок заставил меня задуматься, жив ли я или мертв, чем совсем был выбит из колеи. Но Дено был профи. У него был чётко спланированный план и в утро, когда мы устанавливали всё необходимое для прыжка, он встал очень возбужденным и сказал, что не спал всю ночь, обдумывая прыжок.
Не удивительно, что местные власти Йосемита следили за деятельностью Османа. Много лет назад они запретили бейз джампинг (base jumping) в парах, поэтому действия Османа были нелегальными, и рейнджеры уже подумывали включить его имя в «списки потенциальных клиентов» поисково-спасательных служб. Им надоело, что большинство прыжков Османа были засняты на видео ради прибыли или приключенческих съёмок, а так же были сфотографированы для печатной рекламы. Работа Османа для камер расценивалась как открытое приглашение для каждого подростка, который ищет приключений.
Вскоре я посмотрел видеозапись одного из прыжков, которая прославила Османа. Она называлась «Повелители скал 5» (Masters of Stone 5); и я был просто поражен фразой, которой начинался фильм: «Если вы хотите прожить долгую и счастливую жизнь, не пробуйте повторить то, что увидите в этом фильме».
Это было именно то предупреждение, которое напрочь отпугивает людей вроде меня. Я совершал затяжные прыжки с парашютом, прыгал с банджи, взбирался на крыло биплана, поэтому я считаю, что каждый раз судьба давала мне новый шанс. Но большинство этих трюков я выполнял только один раз, и хотя мне было до чёртиков страшно, ни снаряжение, ни мои ощущения ни разу меня не подвели. Но наблюдая как Ден Осман кувырком спускался с высокого откоса песчаника, потом катался на велосипеде и скейтборде на краю обрыва, я не мог ощущение, что он ходит по лезвию ножа и хочет найти предел, которым скорее всего была смерть. И не имеет значения, на сколько идеально собрана система и как хорошо она испытана, что-то может пойти не так, что-то, что никак не связано с вашими возможностями. На моих глазах Осман летал без парашюта на самолете, на хвосте которого было написано «Экспериментальная модель». В рискованном спорте есть люди, которых так и притягивает это дело, но весьма грустно, что телешоу и коммерческое радио и телевидение делают бизнес на таких захватывающих съемках, и это является доказательством того, что наш аппетит увидеть других людей в ситуациях, где они могут погибнуть или покалечиться, очень велик. И хотя такое поведение часто называют болезнью, я всегда считал, что это своеобразный тип мышления и смерти, безбоязненный взгляд в чёрную пропасть, куда в конце концов все мы упадем. Но чтобы держать нас в напряжении, спортсмены, которые снимаются для таких видео, каждый раз должны доходить до самого края. В 35 лет Осман постал перед выбором: быстрее и ближе подойти к этой невидимой грани жизни и смерти или собрать всё мужество, выйти из игры и решить, чем заниматься всю оставшуюся жизнь. Осман приехал в Йосемит в конце октября с твёрдым намерением совершить прыжок, который побьет все рекорды. С помощью нескольких друзей он установил крюки на Наклонной башне. Снаряжение состояло из 1200 футовой тирошной перекладины и толстой натянутой веревки между башней и меньшей скалой, которую называли Фифи Батрс. Линия прыжка проходила возле стены перекладины башни так, что он должен был упасть далеко от скал. Свой первый прыжок Осман совершил на верёвке длиной 600 футов, через неделю 750, потом 800, 850, 900…
26 октября, когда Осман сказал друзьям, что должен уехать, сел в своё авто и уехал к дочери. Осман очень любил Эмму и беспокоился, что его капризы заставляют её переживать и она ничего не может с этим поделать. Он рассказывал про свои переживания в автобиографической книге Эндрю Тадхантера под названием «Падение призрачного повелителя», опубликованной в 1998 перед прыжком с Наклонной башни. Осман говорил: «Друзей, родных – всех я буду разочаровывать, но не ёё. С ней всё будет ОК, она с этим справится».
Через два дня, когда он вернулся в долину, рейнджеры арестовали его. Этот арест не имел ничего общего с его прыжками; предъявленные ему обвинения скорей всего были связаны с прозвищем рассеянный Дено – количество мелких нарушений росло из-за его хронической рассеянности и невнимательности в повседневной жизни: вождение машины с просрочены лицензией (нарушение федерального закона) и нарушений закона штата за неоплаченные дорожные штрафы. Его продержали в тюрьме Йосемит 14 дней в одиночной камере, а в течении этого срока его друзья и родные собирали деньги и залезли в долги, чтобы уплатить $1500 федерального штрафа и $21000 штатного.
Родственники забрали его назад в Рено, где он провёл некоторое время, с Эммой и своим другом Эриком Перхманом, который предложил отдать под залог дом Османа и посоветовал ему привести в порядок свою жизнь. «Я сказал ему, что он уже достаточно сделал, наверное даже больше, чем следовало б, что никто ещё очень долго не перещеголяет его Я посоветовал ему собрать снаряжение и показать судье, что он настроен серьёзно, что он согласен играть по правилам. И Осман согласился. Он сказал, что я прав, это именно то, что следует сделать, и что этот гордиев узел следует разрубить».
Не смотря на молчаливое согласие Османа, Перман чувствовал, что его друг не успокоится. «После проведённого наедине в заключении времени Осман был очень подавлен, - говорит Периман, - и когда он вернулся в Йосемит и увидел, сколько усилий и изобретательности было потрачено на установку снаряжения…» - Периман замолк.
В среду 18 ноября Осман позвал своего друга Майлса Дэстшера и сказал, что ему нужно съездить в Йосемит, чтобы демонтировать снаряжение, поскольку рейнджеры угрожали его конфисковать. Они выехали вечером и приехали только на следующий день. Но в обед того же дня вместо того, чтобы снять верёвки, которые провисели больше месяца на дожде и снегу, Осман совершил 925 футовый прыжок.
«Я спросил его об этом», - сказал Дэйтер – «Потому что слышал, что мокрая веревка становится менее прочной. Он ответил, что только немного, поскольку такие веревки используют при восхождении на Эверест, и что они были сделаны так, чтобы даже после дождя или мороза оставаться пригодными. Поэтому он прыгнул и всё было ОК. Потом прыгнул и я, и это было клёво. Мы оба были в восторге».
Тем вечером они купили еды в местном магазине и обговаривали с друзьями рекордный прыжок Османа, задуманный на следующий день. Про ремонт верёвок не были ни слова.
В 4.15 дня 23 ноября Дэйтшер прыгнул и опустился на землю. Когда он вернулся на башню в 5.30, то увидел, что Осман спешит сбросить верёвки, чтобы успеть прыгнуть до наступления темноты.
«У меня было какое-то плохое предчувствие, - сказал Дейтшер. – Он прыгал под необычным углом, и это означало, что он должен перепрыгнуть спасательную веревку, которую при такой темноте уже не было видно. Он добавил к веревке ещё 75 футов, что в 3 раза больше, чем он обычно добавлял после первого прыжка. Таким образом, он прыгал с высоты 1000 футов и должен был остановится в 150 футах от земли. Мне это было не по душе, и я постоянно повторял Дено, что мне это не нравится».
Осман заверил, что всё нормально, затем достал телефон, позвонил Фритшу и Гембли и сказал: «Это оно! Я совершу крутой прыжок!» Он положил телефон в карман куртки и начал отсчёт. «Ты держишь?» - спросил он Дэйтшера, который сидел на скале и был готов сбросить смотанную веревку, сразу после того, как Осман прыгнет вниз. «Держу,» - ответил Дейтшер. Осман снова начал отсчёт и снова остановился, взял телефон и спросил: «Ребята, вы что-то сказали?» «Нет, - ответили они, - давай прыгай!» И на этот раз он закончил отсчёт и прыгнул со скалы.
«Я видел как огонёк от его каски исчез в темноте. – говорит Дейтшер. – Прыжок длился около 10 секунд, после чего веревка натянулась. Я слышал этот характерный звук, но она так и не достигла максимального натяжения. Потом я услышал его крик, а затем такой звук, как будто дерево раскололось пополам. И я подумал «О Боже, он врезался в дерево». Я представил Османа висящего на ветке, пораненного, всего в крови. Потом я закричал, но ответа не было. Одна тишина. Тогда я не на шутку разволновался».
Дайтшер спустился к основанию горы как можно быстрее и шел на свет каски через камни и деревья, пока не увидел оборванную веревку, болтающуюся среди ветвей. Потом он заметил Османа, лежавшего абсолютно неподвижно. Он пытался нащупать пульс, но безуспешно; Дайтшер бросился бежать к телефонному автомату, который находился возле церкви, и в панике позвонил Фритшу. «Дено мертв! – закричал он. – Он лежит на земле, я только что его видел. Он мёртв». Фритш и Гембли сказали, что приедут как можно быстрее, после чего Дейтшер позвонил в службу спасения 911, чтобы сообщить о случившемся. После прибытия судмедэксперт и рейнджеры, попытались добраться до места происшествия, но вернулись, поскольку камни на пути были очень скользкими. Спустя несколько минут они позвонили Джину Поттеру из спасательного подразделения попросили найти какой-то лагерь неподалёку, чтобы укрыться от медведей и койотов.
Спустя 3 недели веревка всё так же висела между Наклонной башней и Фифи Батрс, поскольку снаряжения после неудавшегося прыжка было сложно снять. Местные власти участвовали в расследовании, которое продолжалось больше, чем предполагали друзья Османа; и только в декабре они демонтировали снаряжение и послали его на экспертизу в компанию Блек Даймонд Эквипмент (Black Diamond Equipment). Полученные результаты свидетельствовали о том, что причиной неудачи была ошибка самого Османа: он не учёл, что при смене угла прыжка, нагрузка на один из узлов верёвки неимоверно увеличивается. Рейнджеры, которые работают над своим рапортом, до сих пор не подтвердили причину неудачи.
Похоронную процессию провели 28 ноября на Пещерной скале. Пепел Дена Османа развеяли над озером Тахо. На похоронах присутствовало около 200 его друзей, холодным, ветреным и снежным днём. Они пришли, чтобы сказать тёплые слова, положить цветы и организовать фонд памяти его дочери Эммы. Они пришли принять и осознать смерть, которой следовало ожидать при его образе жизни.
Оригнал статьи на: www.away.com
Перевод на русский: Большаков Андрей